В 1970-х годах в школьные каникулы я часто ездила к бабушке. Однажды электричка остановилась на 15-ом километре после Катайска. Здесь, кажется, даже платформы не было. Но машинист стоял минут 10. За это время первые пассажиры ушли на километр, а последние только выгружались. Вагоны на этом полустанке почти опустели. До сих пор передо мной картина: вереница белых платочков, далеко вытянувшаяся по тропинке в поле, и маковка Боровской церкви.
Много лет спустя я узнала, что это была единственная в округе незакрытая церковь, куда каменцы ездили молиться.Однажды Анна Зимина после ночной смены прикорнула в электричке. Ее разбудила Александра Чистякова. Так познакомились и вместе начали хлопотать об открытии в Каменске своего храма.
Общему делу пригодились огонь Александры и рассудительность Анны. В 1977 году женщины собирали подписи на кладбищах, за ними следили. Постепенно образовалась «двадцатка». КГБ сразу обработал людей, кто-то отказался. Так их разгоняли три раза. Пока не образовалось «ядро» истинно верующих, сильных людей, не боящихся никаких угроз.
Однажды в Москве им прямо сказали, что их закроют в психушку, где никто не найдет. А местные начальники грозились посадить с конфискацией имущества. Но их настойчивость благословлялась отцом Владимиром Зязевым.
– Я не боялась, что посадят, – говорит Анна Алексеевна, – Дочке наказывала, когда уезжала в Москву: через два дня не вернусь, даже не ищите меня. Умереть за Господа не страшно. Только боялась, что Веру с работы снимут. Ведь и так за ней следили, даже в рабочую командировку в Ташкент отправили за ней «дозорного».
После института 20 лет Анна Алексеевна Зимина проработала в школах Каменска учителем русского языка и литературы. Ее ученики были на всех предприятиях города. Она любила свою работу, но в 1964 году ушла на трубный завод.
Если раньше учительница Зимина ездила один раз в год на службу в Екатеринбург, то сейчас рабочая завода могла позволить себе это раз в месяц. Но детей с собой не возила и молитвы им боялась давать.
Вера ее крепла постепенно. Из своего детства помнила отца-старосту, часовню на Новом заводе, крестные ходы к роднику. Пока церкви были открыты, они ходили на службы. Учась в институте, тайком от общежитских подружек ходила на исповедь.
Получив образование филолога, прекрасно читала по-церковнославянски. Только молитвы и акафисты приходилось переписывать от руки. Вот тогда истина стала ей открываться во всей полноте. Она сознательно выбрала свой путь.
– И разубедить ее невозможно, это зрелый, образованный человек, – так отвечала дочь Вера на просьбу КГБешников повлиять на маму.
Анну Зимину морально третировали: клеветнические статьи в газетах напоминали оголтелую пропаганду 20-х годов. Вся мощь идеологической машины обрушилась на просительниц. Беседовали в кабинетах, уговаривали дома, пугали, мурыжили по всем инстанциям: от райисполкома до Комитета по делам религий в Москве.
Однажды даже подсовывали пустую бумажку подписать. Потом грозились имущество отобрать. Анна Алексеевна сказала: на мне все имущество – худая кофта – конфискуйте ее. В 70-ые годы кто-то крутил у виска, видя учительницу среди радетелей церкви, кто-то сожалел, кто-то сочувствовал.
Когда в цехе узнали, то ее вызвали «на ковер». Старый парторг – женщина – кричала о том, что позорит их коллектив.
– Я написала заявление. Когда она ушла, разговорились с новым парторгом – мужчиной. Он отлично знал Евангелие, много цитировал, в конце я сказала ему:
– Вы-то, наверное, спасетесь.
– Последним часом?
– Может быть, и последним часом.
Эти хождения по инстанциям продолжались 10 лет, лишь в 1987 году разрешили открыть молельный дом.
В него собралось столько верующих, что власти вскоре отдали им церковь в Волково. Без крыши, без окон и пола, с 2-метровым слоем мусора – таким увидели храм первый священник отец Иоанн Агафонов и его помощницы.
Но «глаза боятся, руки делают». С тех пор дочери лишь изредка видели маму дома, все свои силы и деньги она отдавала Церкви. Почти 20 лет беспрерывного служения были отмечены орденом Сергия Радонежского II степени.
Анна Алексеевна оказалась крепче своих гонителей и пережила их. Недавно ей исполнилось 95 лет.
– Я с радостью поработала во славу Божию, – говорит она, – Благодарю Господа за всю мою жизнь!
Людмила САПУНОВА