Бабушка наша Евгения Степановна Малашева (в девичестве Медведева) родилась в 1885 году, умерла 27 августа1972 г. Отличалась она как недюжинной силой и крепким здоровьем, так и стойким характером, и добрым отношением к миру. Рост был такой, что в церкви, говорит, «когда стояла, подгибала ножку, чтобы не выделяться»
О любви
Замуж баба Еня вышла по любви. К сватам, которые были «от договоренного с тятенькой жениха», не вышла. «И к другим не выйду!» — сказала. По тем временам было это неслыханной дерзостью. «Ну, пеняй на себя! — ответствовал тятенька. — Тебе хоть в глаза тычь, все равно сыч». Видимо, упрямый взгляд широко открытых глаз напоминал взгляд сыча, а твердость характера дочурки он хорошо знал.
Что разглядела Енка в будущем супруге Терентии, познакомившись с ним «у пряслица», нам неведомо. Теря был росту ей до подмышек, но гонористый и не больно чтоб хозяйственный.
— Давай, Теря, сделаем так…
— Нет!
— Ну, хорошо, Теря. Сделаем по-твоему…
Баба Еня соглашается с мужем, но в итоге дело получается неладно. В другой раз та же история:
— Давай, Теря, сделаем так…
— Нет!
— Ну, хорошо, Теря, сделаем по-твоему…
И опять выходит не слава Богу…!
Строит ли что — не построит. Продавать в город поедет — проторгуется. Она поедет — все хорошо, все удачно!
В конце концов Теря начал спрашивать: «Ну, как тут делать-то будем?»
Баба Еня говорила: «Пять лет у меня на это ушло…»
— На что на это?
— На воспитание.
Когда Теря вернулся с Первой мировой войны, у бабы Ени, несмотря на то, что оставалась одна с двумя детьми на руках — обнаружилось отличное налаженное хозяйство.
В гражданскую войну, рассказывала она, был такой случай.
Однажды с одним из детей пошла за реку то ли в гости, то ли по каким делам. Белые поймали – повели на расстрел. «Ты пришла для красных разведку делать!» Стояла под винтовками, ревела, пока офицер не скомандовал: «Быстро убирайся отсюда!»
Несмотря на это проповедовала евангельские истины: «Ударят по одной щеке — подставь другую». Говорила: «Придут красные — красных спасать буду. Придут белые – белых буду спасать!»
О молитве и войне
Свекрови баба Еня не нравилась: и пекла плохо, и готовила. Еще укоряла свекровь: «Как котиха, каждый год носишь». Рожала баба Еня одиннадцать раз. Выжило пятеро: Михаил, Леонид, Афанасий, Петр и дочка Сашенька.
Когда отправила на войну сыновей, молилась за них и денно, и нощно. «И кошу — молюсь, и корову дою — молюсь, и утром, и вечером, и днем…»
Сначала молилась лицом на восток, потом на запад, на север и на юг. «Я же не знала, где они, в какой стороне…»
Дядя Миша, старший сын, уже после войны рассказывал: «Лежу в воронке и вдруг почувствовал, что приближается смертельная опасность, какая-то сила заставляет покинуть в общем-то относительно безопасное место. Умом понимаю, что в одну воронку снаряд дважды не попадает, но это что-то сильнее. Пополз в сторону, и в этот же момент в воронку, где только что лежал, попадает снаряд!»
Сын Афанасий, мой отец, вспоминал:
«Снаряды взрывались буквально в пяти метрах, а я шел и не замечал. Товарищи из укрытия видели, кричали, а я шел и не реагировал ни на взрывы, ни на крики. Потом удивился. Ничего не слышал и не видел, задумался о чем-то своем.
В другой раз снаряд пробил сзади кабины грузовика и не взорвался, застряв в вещевом ящике в пяти сантиметрах от головы. Головка снаряда, взрыватель так и торчали из ящика.
Однажды при бомбежке (был ранен) бросился укрыться под танк! Танк же по уставу и по ситуации должен был тронуться с места с разворотом, и неминуемо раздавил бы меня!
Но механика-водителя, кинувшегося за рычаги, в самый последний момент ранило в задницу! И смех, и грех, и беда, и нечаянная радость!
Еще при наступлении под Сталинградом захватили станцию, но сильно оторвались от основных сил и были большие потери. Немцы предприняли успешное контрнаступление, я был ранен и вместе с другими ранеными вот-вот бы уже попал в руки к немцам, т.к. обороняться было практически некому! И в этой безысходности вдруг прогремел залп реактивных минометов. Всего одна «Катюша» подоспела на помощь и решила исход боя».
И утром, и днем, и вечером молилась баба Еня… После войны часто сокрушалась, вздыхала: «Петра вот не уберегла…» Даже уже в наше время говорила: «Может, выжил и живет где-нибудь…» Петр самый младший из сыновей был. 1922 года рождения. Погиб в 1941 в звании капитана в Сумской области.
А еще во время Великой Отечественной войны писали на бабу Еню «добрые» люди доносы. Четыре коровы и прочее добро покою людям не давали.
«Как донос – иду уж сама к военкому…», — рассказывала баба Еня.
— Чего пришла?
— Так четыре коровы у меня, не нравится людям…
— А сколько сыновей на фронте?
— Четверо.
— Иди и хоть пятую заводи, ничего не бойся!
Добрым словом вспоминала баба Еня правильного военкома.
О добре и зле
С внуками разговаривала степенно, уважительно, как с ровней. Лежала с нами на печи, баловала мелочью на газировку, на конфеты. Выпрашивать ничего не приходилось, сама всегда давала и никаких условий при этом не ставила. Пенсию получала всего 18 рублей.
Рассказывала сказки, пересказывала Библию. На меня лично сильное впечатление произвела какая-то фантастическая сорока, которая чем-то вроде бумажки, привязанной к хвосту, зажигала стоги сена. Баба Еня вроде как сама видела, и наказание это для владельца стогов было, похоже, справедливо. Начинавшее формироваться материалистическое мировозрение пыталось конфликтовать с такой явной нелепицей, а заодно и с верой, которую исповедовала баба Еня, но та душевная близость, родственное тепло, любовь, покой и евангельское долготерпение, которые были от нее неотделимы, не оставили никаких шансов диалектическому материализму. Причем с годами это чувствуется все сильнее.
И вот что мне непонятно. Донос на сына бабы Ени и моего отца Малышева А.Т., после которого его исключили из Омского военного училища на втором году обучения, написал чуть ли даже не родственник из Воскресенки. Вскоре он сам в чем-то оплошал и попал в тюрьму. Так вот баба Еня отправляла ему туда посылки с продуктами!
Сеяла и садила баба Еня больше всех, имела сепаратор (!!!), нанимала работников, были какие-то льготы, т.к. четыре сына служили в армии, то есть жила она, в общем-то, хорошо. Имела возможность людям помогать. Но так заботиться о своих обидчиках? …
А бывший доносчик писал ей из тюрьмы трогательные письма, которые начинались: «Много-много-много-многоуважаемая Евгения Степановна…» — рассказывала баба Еня, смеясь.
О будущем
Пересказывала Апокалипсис: Люди будут спасаться в подземельях. Только не многие и в подземельях спасутся. Вода, еда будут горькие, ни пить, ни есть их будет нельзя. Воевать будут три большие страны: Америка, Китай, Россия.
— А кто победит?
— Я думаю, Россия, — говорила, подумав, баба Еня.
Вместо эпилога
Умерла баба Еня в возрасте 87 лет, свалившись в одночасье с пневмонией в пустом доме (дочь Сашенька уехала). Ни на что никогда не жаловалась. По словам врачей, при надлежащем уходе жила бы еще и жила. По строгому указанию бабы Ени была отпета сыном Михаилом в церкви. Сам он во время отпевания сидел на ступеньках паперти. Хоть в те времена за веру уже не расстреливали и в лагеря не ссылали, но партбилета лишиться, с должности слететь или даже угодить в психушку можно было еще запросто. Никаких однако претензий в связи с этим обстоятельством к Михаилу Терентьевичу, в то время члену КПСС и директору завода, от власть предержащих не было.
Семейные байки
В Воскресенском на масленицу на Синаре мужики дрались стенка на стенку, девки увидят драку и бегут скорее к Евгении Степановне:
— Енка, Енка, на Синаре мужики дерутся и Теря там…
Бабка Еня, рассказывала: «Я в валенки прыгну, подпоясаюсь и бегу к Синаре, рукава закатываю».
Мужики её увидят и с криком «Енка, Енка идет» разбегались…
Бабка Еня с удовлетворением заканчивала рассказ: «И кормильцы не покалечены, и работой займутся…»
В 1915 году Терентия Малашева забрали на войну с немцами. Евгения Степановна осталась одна на хозяйстве с двумя детьми на руках. Тащила все хозяйство и как мужик, и как баба. Сама дом поднимала, сама пахала пустоши, заводила скотину, в общем, везде поспевала.
Когда после войны Терентий Малашев вернулся, он спрашивает у Евгении:
— А чей дом, Енка?
— Так наш, Теря…
— А чьи коровы?
— Так тоже наши…
— А стадо овец чье?
— Так тоже наши овцы…
— Так как же ты это всё успела?
— Да вот успела…
Только не рассказала Енка, что спала по 3-4 часа и работала так, что мужики дивились…
Едет Евгения Степановна на мельницу, а там огромная очередь телег на помол. Мужики стоят, мирно покуривают, беседы ведут, куда им спешить. Она думает, простою здесь, а птица и скотина не кормлены, не доены, да и дети сидят голодные. И правит телегу к началу очереди. А там мужики по двое, а то и по трое потихоньку, часто отдыхая, таскают 5-пудовые мешки с зерном.
— Почему мешки таскаете еле-еле?
— А ты потаскай-ка сама!
-А и потаскаю, сейчас научу вас, как надо, а, ну, расступись!
Хватает два пятипудовых мешка и бегом бежит по трапу. Потом — обратно за следующими мешками. И говорит:
— А вот как мешки носить надо!
Все стояли, разинув рты. А пока стояли, Енка всё зерно и смолола…
Автор: Сергей Афанасьевич Малышев (внук Евгении Степановны),
житель села Косулино Белоярского района
прихожанин храма во имя свв.мчч. Флора и Лавра